Если видеть мир по большей части из-за застенков сверхсекретной организации, изредка высовываясь наружу во время непродолжительных “прогулок”, восприятие действительности сильно искажается. Для Майк вселенная долгое время состояла из АРГОС, их действий, приказов и невозможности допустить ошибку. Неизвестно, сколько бы это могло продолжаться (да и могло ли при других обстоятельствах наступить избавление?), но конец света сыграл на руку хоть в чем-то. Как оказалось, Рейес тот еще счастливчик: не оказалась в тюрьме, потом умудрилась не сдохнуть во время работы в Отряде самоубийц, а после и будучи агентом. Она умудрилась выжить во время схватки с инопланетным завоевателем, когда большая часть коллег (опытных людей, которые сталкивались с огромными угрозами и прежде) погибли.

Ей было ради чего жить; ради чего цепляться за каждый херовый день и пытаться выжать из него по максимуму. Она чувствовала ответственность — нет, не за себя, Микаэла давно бы опустила руки, если бы вопрос ставился только о её собственном благополучии, но Джеки… Не видевшая ничего, кроме грязи, низости и боли, она наверняка потеряется, если отправить в вольное плаванье. Нет, она вовсе не слаба физически, эта малышка способна уделать множество здоровенных вояк, встреченных Майк прежде. Однако не все проблемы можно решить силой, многие зарыты слишком глубоко и слишком надежно. Так далеко, что потребуется копать годами, чтобы хоть немного приблизиться к сути: почему так происходит и почему ты такая?

Глядя на восходящее солнце через пыльные окна уродливой многоэтажки, расположенной во Внешнем кольце, Микаэла улыбнулась, а щеки тронулись краской. Идиотское выражение лица настигало её всякий раз, стоило мысленно обратиться к Джеки, подумать о ней или вспомнить конфуз из прошлого. Но теперь дикий рыженький зверек была рядом — Майк слышала её дыхание, спокойное, ровное, как у любого нормального человека, который спал в это время суток.

Рейес же не спалось. Стоило отпустить заботы прошлого дня, как в голову лезли непрошеные гости в виде тяжелых размышлений, воспоминаний о кровавой бойне с Дарксайдом, в ходе которой не стало многих, кого она знала. АРГОС ослаб, и только поэтому ей и Джи удалось улизнуть от всевидящего ока и осесть в густо населенной части мегаполиса. Казалось бы, все в порядке, обе получили долгожданную свободу, о которой грезили, которая была столь желанна на протяжении нескольких лет, показавшихся вечностью… но нет. Все обернулось совсем не так как являлось в фантазиях о тихой жизни. Да, они вместе, могут касаться друг друга так просто и естественно, не опасаясь, что в следующий миг кто-то схватит за руку и утащит в бесконечный коридор, где вынесет наказание обеим. Но разве можно построить счастье, зная, что рано или поздно до тебя доберутся? Пусть не АРГОС, но Лютор, который не питал особого уважения к металюдям и видел в них расходных материал (прям идейный последователь Уоллер какой-то!) Клетка Майк и Джеки стала более просторной, в ней появился ряд удобств, но это по-прежнему клетка, а они все такие же марионетки в руках у кого-то могущественного. И такое положение вещей заставляло задуматься, искать другие пути и решения. Однако где их взять, когда во всем мире остался один город, а вокруг пустыня, пески и смерть?..

Боковым зрением Микаэла заметила шевеление на постели. Оторвала взгляд от окна, так привычно поднимавшегося за сводами возведенного над городом энергетического купола. Будущее наступило, вот оно во всей красе! Никто не говорил, что человечество ожидала утопия, но и к такому повороту никто также не был готов. Она улыбнулась, посмотрев на растрепанную огненную макушку.

— Ты рано проснулась, — сказала она.

Рейес сделала два шага и оперлась коленом о кровать, затем наклонилась и легким поцелуем коснулась губ девушки.

— С добрым утром, — убирая выбившиеся волосы со лба Джеки, произнесла Микаэла негромко. — Если смотреть отсюда, восходящее солнце приобретает синеватый оттенок, — действие купола. Невидимого. Непробиваемого. Но все же напоминающего время от времени о своем существовании и давящего: бежать некуда.

Майк постаралась как можно быстрее переключиться и сменить тему. Слишком часто у нее было хмурое выражение лица, и грузить Джеки с самого утра совершенно не хотелось.

— Как дела в клубе? Много пьяных посетителей пришлось выпроводить? Наверняка они были очень недовольны, — она сморщила нос и улыбнулась шире. От нетрезвых завсегдатаев бара можно было ожидать чего угодно. Оно и ясно: в нынешние непростые дни горожане хотели хотя бы на время забыться под действием дешевого пойла.

Так не может продолжаться вечно. Наверное, каждому рано или поздно приходит в голову мысль, что пора остановиться, хватит убегать от невидимого преследователя и пытаться спрятаться как можно дальше. Возможно ли найти дыру более темную и далекую от радостей цивилизации, чем эта комнатка во Внешнем кольце? Обитателей этого района жители Центра и за людей-то не считали. Но лучше здесь, пусть с иллюзией на свободу, но не пялиться каждый день в серые стены, внушая себе, что все под контролем. Жизнь Майк никогда не принадлежала ей, она не жила, лишь существовала, выполняя ежедневные обязанности. Для чего? Сначала она мечтала о военной карьере, потом всё пошло прахом, и её понесло невесть куда. В итоге, к счастью или к сожалению, она находилась здесь, в крошечной каморке рядом с Джеки. Возможно, если смотреть с точки зрения успешного человека, в этот самый момент Рейес находилась в полной заднице, однако, вопреки сломанным и растоптанным чужими сапогами надеждам, вопреки ужасу, что творился за городскими стенами и неизвестности, с которой встречал каждый день, Майк ощущала подобие… счастья — хрупкое, едва уловимое с легким вкусом поцелуев на губах, такое неявное и неоформившееся, но притягательное, как наркотик, от которого быстро попадаешь в зависимость.

Да, жизнь то еще дерьмо, которое с каждым днем норовит стать еще дерьмовее. Оттого-то хотелось укрыть ото всех ценное, спрятать под футболку и держать поближе к сердцу. И этим дорогим, что всякий раз вызывало улыбку, была Джеки.

Ей не спится. Неужели ощущает тревожность, которая, казалось, витала в воздухе вокруг Майк? Нет, не стоит делиться своими отнюдь не радостными мыслями, не нужно грузить размышлениями и планами, которые, по сути, сумасшедшие и поддержки не найдут. Не должны найти ни у одного разумного человека. Но как смолчать, как затаиться и придумать новую тему, когда Джи спросит, в чем дело?.. Непросто это и странно. Майк не любила недомолвок, но теперь, походу, они станут постоянной её частью.

— Всё в порядке, — произнесла Рейес негромко, обняв Джеки за плечи и притянув к себе. — Всё будет хорошо.

Вот только “хорошо” уже не для кого быть не может. Прошло то время, когда эти слова имели место быть. Теперь “хорошо” значит нечто принципиально иное в представлении Микаэлы: “я буду с тобой и оторву голову любому, кто попробует причинить тебе боль”, “не переживай, мы справились со многим и с этим справимся” или просто “я рядом”. В арсенале Майк имелось не так много фраз, и одна и та же каждый раз могла использоваться в ином значении.

В с ё   б у д е т   х о р о ш о .
По крайней мере, она сделает все, чтобы приблизить эту фразу по смыслу к тому, что вкладывалось в нее раньше, до инопланетного вторжения.

Она улыбается, слушая рассказ о трудовых буднях. Со стороны может показаться, что в мире ничего не изменилось: те же попойки, полуголые девицы и разборки банд — разве в Готэме когда-то было по-другому? Всегда там кто-то кого-то убивал, а другой не давал первому совершить задуманное. И только вспомнив, что декорации изменились, на душе становилось горько. Нет больше Готэма и других городов, кроме Хэвена.

Майк пожала плечами в ответ.

— Я в норме, — пыталась отмахнуться она, сказав эти слова самым будничным тоном. Как еще у нее могли быть дела? Не рассказывать же теперь, что всю ночь пропялилась в окно, гадая, а как же в этот самый момент Джеки, а потом, стоило ключам зашуметь в замочной скважине, притвориться, будто спит. — Как тебе там? Привыкла к выпученным глазам посетителей, когда на месте здоровенного шкафа видят тебя?

Она хихикнула. Признаться, наблюдать, как реагировали на способности Джи обычные люди, не надоест никогда. С виду маленькая и тощая девчонка, а могла хоть целый квартал испепелить — слишком опасная особенность по меркам старого мира, которую прежде непременно бы изолировали. А теперь…

Майк нередко задумывалась, как обстоят дела сейчас. Знала лишь, что Лютор по каким-то своим причинам недолюбливает металюдей, а потому соваться в его район и испытывать границы своего везения было бы крайне неблагоразумно. А потому они торчали здесь, в не самом уютном месте, зато практически с легким сердцем. Практически, но не полностью, потому что ощущение, что в самый неожиданный момент кто-то выскочит из-за угла и схватит за руку, напомнив о былом, не покидало.

Кофе… Один только запах этого напитка заставлял мысленно унестись далеко-далеко в мечты о лучшей жизни. Должно быть, натуральный кофе нынче — та еще роскошь, которую, как ни странно, благодаря подпольной занятости обеих, они могли себе позволить. Майк кивнула. Ей нравилось сидеть вдвоем за крохотным кухонным столиком и… ни о чем не думать.

Странно так. В этот момент тревожность накатила новой волной. Она закусила нижнюю губу и посмотрела за окно.

— Скажи, тебя не мучают кошмары по ночам? — задумчиво спросила она и обхватила себя руками. — Мне постоянно кажется, что за мной кто-то следит. И я боюсь однажды узнать, что это не только кажется. Наверное, я схожу с ума.

Никак не отпускало ощущение, что все это временное. Майк словно бы зависла где-то на середине пути: оглянешься назад — и видишь всю ту же отправную точку, неизменную, четко отпечатавшуюся в памяти, похоже, навсегда. Если бы не тот случай в армии, когда был открыт огонь по своим, она, скорее всего, долго бы еще не узнала, что является метачеловеком; ее бы не отправили на сверхсекретный объект, и она бы не познакомилась с Джеки. Если раньше чертов метаген, который ни с того ни с сего решил пробудиться в организме в самое неподходящее время, не вызывал ничего, кроме бешенства, то теперь Рейес понимала, что, сложись всё по-другому, её, возможно, уже и не было бы в живых. Со своей способностью она хотя бы могла за себя постоять — а это дорогого стоило в мире, который перевернулся вверх тормашками.

Да, она понимала Джеки — не об этом они мечтали. Да и никто не мог вообще мечтать о подобном. В старом мире люди путешествовали по всей планете, что-то видели, что-то узнавали, делились впечатлениями, отправляя знакомым и родным фото на фоне экзотических мест. Теперь же все выжившие оказались заперты под куполом огромного мегаполиса. И никто не спрашивал, нравится жить там или нет — другого пригодного места для существования все равно нет. Или есть… Микаэла закусила кончик языка и посмотрела в сторону. Сидя в небольшом помещении за крохотным столом, было бы глупо надеяться, что собеседница не заметит хотя бы жеста. А кислую мину и попытки соскочить с темы проглядеть совершенно невозможно. К тому же, врать Джи совсем не хотелось, пусть и приходилось недосказывать некоторые вещи. Прежде, чем чем-то делиться, нужно во всем разобраться. Нельзя просчитаться и поставить под угрозу не только свою жизнь, но и чужую.

Где был Супермен и подобные, когда планета превратилась в пустыню? Известно где: сражался с войсками Дарксайда, ровно как и другие герои и объединения металюдей, в числе которых были и Майк с Джеки. Вот только помогло ли это или только отсрочило неизбежный финал, дав лишь иллюзию возможности победы? Не хотелось об этом думать. Еще больше не хотелось находиться в стенах Хэвена, когда армии парадемонов, наконец, прорвут оборону стены и вторгнутся во Внешнее кольцо. Не слишком-то ей верилось в неприступность города Лютора.

Она улыбнулась, едва приподняв уголки губ. Кружка с горячим напитком обжигала пальцы, но вопреки неприятному ощущению, Майк каждый раз задерживала руки на чашке всё дольше. Боль была незначительной, но и она помогала угомонить вихрь мыслей, роящихся в голове.

— Я боюсь завтрашнего дня, — вдруг выпалила она, подняв глаза на рыжую девушку. — Боюсь, что нас найдут и снова забросят на какой-нибудь особо охраняемый объект, где найдут “достойное” применение.

Майк вяло моргнула. В нынешнее смутное время не опасался разве что умалишенный. Ничего нового она не сказала.

— Люди говорят, что Лютор ненавидит таких как мы. Еще больше ненавидит тех, кто отказывается ему подчиняться. В этом городе всё принадлежит ему. Не важно, какой это район: центральный или Уэйна. Его гвардия патрулирует Внешнее кольцо в поисках врагов режима. Мы и есть для него эти самые “враги”.

Она скользнула ладонью по поверхности стола и сжала руку Джеки. Стеклянный взгляд глаз, в моменты тревоги становившихся огромными, пристально смотрел на Майк. Сказала “А”, говори и “Б”, теперь придется выложить всё, что таилось на душе.

— Есть группа, которая занимается нелегальным переправлением выживших из пустыни в город, — более тихо сказала Рейес, словно боялась, что кто-то может подслушать. — Я разговаривала с теми, кто пришел из пустоши, — она осеклась, сомневаясь. Несколько секунд помялась, а затем продолжила. — Лютор солгал, сказав, что Хэвен единственное существующее поселение. Есть и другие, спрятанные в песках, небольшие и там нет привычной цивилизации, но люди там свободны.

Долгое время для Майк это понятие свободы было чем-то несбыточным. Однако сложно запретить себе о чем-то думать, не лелеять в мыслях образы из будущего (непременно прекрасного) и не размышлять, что, возможно, от неё прятали и продолжают прятать то, к чему она подсознательно стремилась столько времени.